Вахман 794: на Сахалине правосудие настигло украинского изменника, служившего в концлагере фашистам

Танго смерти

О Яновском лагере смерти уже написано немало. Очередная подборка ранее секретных документов только подтверждает опубликованное. Если коротко об этом страшном месте, то лагерь был создан в ноябре 1941 года во Львове. Свое название получил по месту расположения на одноименной городской улице. На организацию лагеря у гитлеровцев ушло меньше 5 месяцев с момента оккупации украинского города. Сами они называли жуткий лагерь «лагерем принудительных работ», при этом с завидной регулярностью устраивали на его территории кровавые бойни.

«Люди уничтожались разными способами: массовыми расстрелами, на групповых и индивидуальных виселицах, замораживались в бочках с водой, сжигались на кострах и в ямах, закапывались заживо в землю, немцы убивали их палками, разрывали на части и с помощью выдрессированных овчарок», — фиксирует способы расправ акт, составленный в 1944 году особой комиссией по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков во Львове Верховным Советом Союза ССР. Комиссия установила, что лагерь стал промежуточным звеном между арестом и смертью: все, кто здесь оказался (а в основном это мирное население), уже никогда не увидел солнца. Без разбора немцы привозили в лагерь русских, украинцев, поляков, попадались подданные Франции, Чехии, Англии. Это были и мужчины, и женщины разного возраста, а также старики и дети. Только за два месяца здесь было убито около 60 тысяч человек, три тысячи из них — невинный малые дети. Всего до июня 1944 года, даты уничтожения лагеря, предположительно эссесовцы расправились с 200 тысячами плененных людей.

Что творилось за полутораметровой кирпичной стеной, обсыпанной битым стеклом, знали все. Немцы убивали этих людей, ни за что, с особым цинизмом и жестокостью. Многочисленные свидетельства сообщают о самых изощренных и невообразимых способах. Невообразимых для здорового и нормального человека, потому что фашисты превратили массовые убийства в особые ритуалы своей повседневности и находили в них развлечения для себя. Так, комендант лагеря гауптштурмфюрер СС Гебауер своими руками душил женщин и детей, обештурмфюрер Рокита перед завтраком расстреливал по три-шесть десятков невинных, заместитель лагеря Борцюк каждую расправу превращал в дичайшее зрелище.

«Он приказывал подвешивать людей за ноги к столбам. В таком состоянии люди находились до момента наступления смерти, Борцюк наслаждался мучениями смертников», — рассказала полька по фамилии Пойцер, долго находившаяся в лагере.

Свидетель по фамилии Зихер, также содержавшийся в лагере, вспоминал, как один из эссецовцев расстреливал людей из автомата прямо на площадке лагеря и систематически избивал заключенных резиновой палкой. «Издеваясь над одним из заключенных, Шенбах револьвером выбил ему глаза. Когда заключенный упал, Шенбах ногами начал добивать этого несчастного и таким способом убил», — вспоминал свидетель.

В честь 54-летия Гитлера 20 апреля 1942 года фашисты расстреляли ровно столько же людей. Нередко комендант Вильгаус подвергал расстрелу детей из лагеря. В эти моменты он приглашал на расправу собственную 9-летнюю дочь. Ребенок, получивший в раннем детстве нацистское воспитание (если эти установки можно вообще именовать воспитанием), хлопал от радости в ладоши и просил отца не останавливаться.

Откровенно говоря свидетельства пыток и убийств занимают километры страниц в исторических архивах — многие не поддаются воображению, а обо всех лучше вообще не знать… Чаще всего пытки проходили под особую мелодию — «Танго смерти» — которое было написано заключенными и исполнялось ими же. Когда немцы освобождали оккупированный Львов в 1944 году, то заставили музыкантов лагерного оркестра выстроиться в круг. При исполнении мелодии истребления оркестранты по одному отходили в сторону и на глазах остальных подвергались расстрелу. Так уничтожили их всех. Среди убитых — профессор Львовской государственной консерватории Штрикс, дирижёр оперы Мунд и другие известные еврейские музыканты.

До нашего времени дошли только 8 нот кровавой мелодии. Ее пытались восстановить по памяти свидетелей, но те, едва заслышав первые такты, впадали в истерику и не могли сказать ничего внятного. Сегодня наибольшую схожесть с произведением имеет польское танго «Утомленные солнцем», утверждают историки.

Вахман «арийского происхождения»

В распоряжении Sakh.online оказались показания украинца Павла Пашука, уроженца черниговского села Борковка, который добровольно поступил на службу к фашистам еще в 1941 году, а в 1950-м году оказался на Сахалине. Благодаря опознанию свидетелей и их показаниям, предатель Родины, насколько далеко он бы ни прятался от мест своих злодеяний, был разоблачен. Следователям на острове удалось установить, что мужчина на протяжении всего времени службы в «СС» принимал участие в расправах над заключенными Яновского лагеря.

В адрес редакции сайта были переданы семь рукописных протоколов допросов Пашука. Если верить указанному в них времени, предатель давал показания на протяжении 34 часов. Допросы датированы в период с 17 мая 1950 года по 24 сентября 1950 года.

Разоблаченный довольно скупо вспоминал события, связанные с расстрелами и жестокими расправами над евреями и мирным населением, в глаза бросается, что свое участие в кровавых событиях предатель явно преуменьшал. Весенние и летние допросы не содержат ни одной фамилии, будь то начальник лагеря, или бежавшие с ним в плен к эссесовцам предатели страны, однополчане, с которыми воевал бок о бок, — Пашук утверждал, что их он просто забыл или вообще не знал. Некоторые фразы повторяются заключенным, почти как мантра: родился 1 февраля 1920 года, черниговским райкомом призван в ряды Красной армии в мае 1941 года, затем зачислен рядовым в 3-й пехотный полк, полк дислоцировался рядом с городом Дрогобыч, затем перекинут в Луцкую область.

В конце августа 1941 года близ неизвестного ему села там же, на Украине, 21-летний Пашук вместе с двумя однополчанами, при разведвылазке, почти случайно попал в немецкое окружение, через которое эти солдаты ввиду малой численности не смогли прорваться, а вернувшись в расположение, обнаружили, что свои отступили — бежать было некуда и не к кому (но это только версия допрошенного, позже мы увидим, насколько много лжи было в этих показаниях). В итоге все трое решили сжечь собственные военные билеты и паспорта и сдаться в плен. Захваченных солдат немцы привезли в какую-то деревню. Здесь Пашук насчитал еще около 400 пленных. Всех отправили в лагерь польского города Хелм (в то время — Холм) Люблинского района. Здесь в заточении у фашистов в плену находились 30 тысяч человек, в основном — солдат и советских офицеров. В этом месте Павел провел около полугода — вплоть до января 1942 года.

Сам пленный утверждает, что весь этот период, проведенный в лагере, фашисты не заставляли военнопленных работать. Весьма сомнительное заявление, если учесть, насколько гитлеровцам не хватало человеческого ресурса и насколько они не собирались за дарма кормить вражеских служащих. Затем Пашук сообщает, что прибывшие в лагерь немецкие офицеры официально предлагают всем стать изменниками Родины взамен на светлое будущее в нацистской Германии, которая непременно одержит верх в этой войне. Павел нехотя соглашается. И снова вопрос: если нехотя, зачем подписывал не только присягу на верность, но и документы о якобы арийском происхождении…

Как бы то ни было, 24 января 1942 года он вместе с 300 такими же изменниками отправляется в Травники, где должен пройти обучение. Перед этим Павел подписывает подготовленные документы о присяге эссесовцам и поступлении на службу «вахманом». В Травниках как раз базировалась профшкола по обучению вахманов, как сообщил Пашук, «палачи и каратели для службы в полицейских частях „СС“, карательных отрядах для лагерей и массовых уничтожений людей». Фамилию начальника школьного лагеря Пашук снова как-то позабыл…

Зато в подробностях рассказал о курсе своей подготовки, припомнил, что в ряды вахманов направляли только сильных и физически выносливых предателей, изменников на протяжении трехмесячного обучения усиленно откармливали, читали лекции о могуществе Германии, перечисляли льготы, которые ждут будущих граждан могущественной западной страны. Учебный период длился с февраля по июнь 1942 года, затем Павла привезли в Яновский лагерь. То есть, пока большинство советских солдат отдавали долг Отечеству, рискуя жизнью и здоровьем почти каждое мгновение, предавший страну Пашук сытно ел, подолгу спал и заглядывал в рот помиловавшим его фашистам, строя планы для нового будущего.

Нацистские забавы

Весной 1942 года, сообщает новоиспеченный вахман, ему довелось совершить несколько выездов за пределы лагеря. В двух или трех километрах от Яновского он в составе групп по 15-16 человек раздевал донага, расстреливал и добивал при необходимости привезенные группы евреев из 25-30 человек, которых никто даже не приговаривал к расстрелам. Такие мероприятия проводили с завидным постоянством. Как признался предатель Пашук, он лично расстрелял «не меньше 300 человек». Но основная его работа заключалась в доставке пленных на места работы, где истощенные советские граждане строили посадочные площадки для самолетов, грузили вагоны для отправки. Крепкий и сытый Пашук нес почетное знамя фашистского охранника над истощенными заключенными, которые, как он и сам признавался «едва держались на ногах», не доедали, не досыпали и даже падали от непосильных нагрузок. При этом в его словах нет даже намека на угрызения совести, стыд, сочувствие и элементарное раскаяние.

«Осенью 1942 года… взяли из лагеря 25 человек евреев, которые настолько были истощены, что еле-еле двигались, их погрузили в машину и повезли к месту расстрела. Комендант лагеря приказал их не расстреливать, а положить в яму и засыпать землей, что мы и сделали. Некоторые из жертв пытались подняться… комендант приказал автоматчику дать по лежавшим в яме очередь из автомата, после чего верхние перестали шевелиться. Таким образом было завалено, вернее, заживо погребено 25 человек…» — сообщает очередной протокол допроса.

Методично и без особых эмоций предатель рассказывает о многих тяготах, свидетелем которых стал. Без лишних сантиментов он описывает день, когда на протяжении 8-ми часов подряд вахманы и немецкие офицеры сжигали на костре живых людей. В деталях воспроизводит картину, помнит, сколько дров и керосина привезли на будущее пепелище, где разложили горючее, какую площадь охватило огнем вплоть, как в столп пламени поочередно заходили люди.

«Примерно в середине апреля 1943 года… нас ожидала группа лиц еврейской национальности, около 60-ти человек. В этой группе были только мужчины различных возрастов. Группенвахман „СС“ отсчитал от этой группы 30 человек… везем их на расстрел… прибыла вторая машина, на которой привезли 5-6 кубометров сосновых дров и две бочки машинного масла…поленницу облили машинным маслом и… зажгли, получился громадный костер. Комендант лагеря сказал обреченным на смерть, кто из вас перепрыгнет через этот костер, тот будет свободен… Кто не будет прыгать — тот будет расстрелян на месте. Я лично находился в 10-12 метрах от костра, мне было приказано стрелять в тех, кто попытается уклониться от прыжка через костер. Группенвахман дал команду одному из обреченных прыгать первому, он разбежался — прыгнул в костер и скрылся в огне. Никакого крика из которого не последовало, за ним прыгнул второй, третий… и так все заживо были сожжены… так продолжалось до тех пор, пока не сожгли 60 человек. Немцы сильно хохотали, когда обреченные голыми прыгали в огонь», — поведал Павел.

В мае «кострище» повторили. «В этот раз было сожжено около 60-ти человек…» — подчеркнул вахман. А вы тоже заметили, что у допрошенного на редкость отличная память? — Несмотря на события семилетней давности, когда велся допрос, он прекрасно помнил, какой глубины и ширины рыли ямы для захоронения убиенных каждую неделю, на каком расстоянии находились углубления в том или ином направлении, сколько убиенных зарыли при каждом из массовых убийств. Не менее прекрасно изменник помнит расстояние мест расправы от лагеря, каждый раз — количество машин и эссецовцев, присутствовавших на казнях. А вот фамилии — ни одной…

Расправа для 179 тысяч

Сбой в памяти у Пашука случился также в момент, когда нужно было вспомнить, сколько женщин и детей было замучено в Яновском лагере, а еще данные о том, где фашисты хранили вещи растерзанных и убитых людей. Пашук в своих словах всячески избегал данных тем, утверждал, что при нем в лагерь привозили только мужчин, разве что юношей. А отнятые у них украшения, ценные и бытовые вещи, в том числе вырванные из мертвых тел коронки и зубные протезы (хоть это признавал) — увозили в неизвестном ему направлении и непременно за пределы концлагеря. На самом деле, те же материалы следствия специальной комиссии, расследовавшей дело о пытках в Яновском лагере, четко сообщают следующее: «При осмотре бывшего лагеря комиссией установлено, что в первой половине лагеря, между контрольными воротами, около постовой вышки… размещен большой склад. В нем найдено множество предметов бытового обихода: детские коляски, чемоданы и различная посуда, чайники, кастрюли, кружки… С западной стороны в доме за проволочным ограждением, в подвале обнаружен большой склад всевозможной мужской, дамской и детской обуви в количестве 11 тысяч пар…».

Напомним, что во Львове, где было образовано местное гетто и ряд концентрационных лагерей для убийств и пыток, еще несколько лет назад коллаборационисты отмечали особый «праздник» — 70-летие (и так далее) со дня вступления немецко-фашистских захватчиков в город и связанное с ним опереточное провозглашение «независимого» украинского государства. Да-да, в границах территорий, где советские следователи откапывали тысячи обувных пар, наши с вами современники решили отдать дань уважения этой бесчеловечной оккупации… Но, кажется, даже недалекий, пусть и хитрый, Пашук понимал, насколько далеко зашли фашисты с расправами над невинно убиенными людьми, и не мог признаться в самых страшных своих преступлениях, даже он их «забывал» и не пытался «переосмыслить» очевидное.

К слову, в середине июня 1942 года этот украинский вахман был направлен для службы в «Еврейский лагерь Лемберг» (Юляг). Жить в нем имели право только 12 000 мужчин и женщин, занятых на работах. То есть слишком слабых и физически истощенных даже на порог не пускали — убивали по дороге в Лемберг.

В целом же заключенных лагерей близ Львова нацисты уничтожали до самого прихода Красной армии. В июле 1944 года в освобожденном Львове выяснилось, что из всего его многочисленного довоенного еврейского населения уцелели всего 823 человека. Официально осенью 1939-го в городе проживали 180 тысяч представителей этой нации.