Детство, опаленное войной: Решетникова Мария Прокофьевна делится историей своей жизни

Одной из участниц трудового фронта является Решетникова Мария Прокофьевна, которая написала целый рассказ о своем детстве и послевоенных годах. Мария Прокофьевна любезно предоставила нам материалы, и с ее позволения рассказ будет опубликован впервые. 

Этот рассказ Решетникова Мария Прокофьевна написала 12 ноября 2015 года для внуков и правнуков. А теперь и у нас всех есть уникальная возможность ознакомиться с историей жизни одной из участниц трудового фронта, которой в этом году исполнилось 95 лет.

Часть 1

Детство, опаленное войной

Я Решетникова Мария Прокофьевна (в девичестве — Коробкина), родилась в Белгородской области, Корочанском районе, село Степное 18 апреля 1930 года. В 1939 году вся семья по переселению переехала на Кубань, в Краснодарский край, Брюховецкий район, село Белоусово-Бейсуг (сейчас село Свободное). Переехала наша семья в количестве 13 человек вместе с моими родителями и родными отца. Отец - Коробкин Прокофий Григорьевич, мать - Коробкина Матрёна Алексеевна, моя старшая сестра - Коробкина Феодора Прокофьевна и я. Дедушка Коробкин Григорий Михайлович, бабушка - Коробкина Ульяна Артёмовна, их сын (мой дядя) Коробкин Андрей Григорьевич, жена дяди Андрея - Коробкина Мария Фёдоровна и трое их детей. Галя, Лида, Леонид. С нами еще приехали две дочери дедушки (а мне - тёти) - Коробкина Миланья Григорьевна, Коробкина Ефросинья Григорьевна. А младший сын дедушки Коробкин Тимофей Григорьевич был на учёбе в военном училище. Итак, большая семья переехала на постоянное место жительства на Кубань в марте 1939 года. Здесь и прошли все мои военные годы.

Как переселенцам того времени, нам был приготовлен земельный участок под строительство жилья и саманный кирпич. Все временно жили на квартирах, дети ходили в школу. Папа работал заведующим фермой, дядя Андрей - водителем в колхозе «1Мая». Тётушки обе - трактористы, работали в тракторной бригаде. Мамы - в полеводческой бригаде. Всё было удачно, но с началом финской войны дядю Андрея забрали на фронт. Уход сына на фронт бабушка перенесла очень болезненно.

Одну хату нам построили в июле, и мы все туда переехали, но радости было мало: в конце сентября 1939 года уходит из жизни бабуля, не дождавшись сына. Дядя Андрей вернулся с финской войны в 1940 году. В селе Свободное было три колхоза: «Красный Октябрь», «Микоян», «Первое Мая». В каждом колхозе по три бригады. Я жила в колхозе «Первое Мая».

Я никогда не забуду день 22 июня 1941 года! Мне было 11 лет. Помню, я пригнала с пастбища гусей на водопой и услышала, как бригадир, объезжая округу, громко кричал, чтобы все шли к правлению колхоза. Радио в селе не было, поэтому страшную новость объявил секретарь поселкового Совета: «Началась война!» ... Женщины громко плакали, мужчины кричали, что не позволят врагу захватить нашу землю. На этом и закончилось моё детство. Все сверстники как-то в одночасье повзрослели, исчезли с лиц улыбки.

Я пришла домой и спрашиваю маму: «Какая война?», не понимала, что на войне будут убитые и раненые, что отец уйдёт на фронт. Через три дня начался призыв в армию на фронт. Двадцать шестого июня 1941 года уходит отец, в начале июля - его брат, мой дядя Андрей. Младший брат папы - Коробкин Тимофей, молодой советский офицер, с первых дней был на фронте, в Белоруссии. В июле 1941 года все мужчины нашего села ушли на фронт. Уборка урожая в селе не закончена. В колхозах остались одни женщины, старики и дети. Мы, все дети военных лет, повзрослели, помогали по дому, в огороде, работали в колхозе по уборке урожая. Каждый день все ждали почтальона, чтобы получить весточку с фронта и газеты, из которых узнавали фронтовые новости. Мы знали, что враг силен и хорошо подготовлен, оккупировал наши города, сёла и деревни.

Помню, в августе 1941 года в село стали приходить похоронные извещения о геройски погибших односельчанах. Многие плакали. Но поминальных обедов не было. Женщины и бабушки говорили, что он, может быть, где - то живой, надеясь на чудо.

Занятия в нашей школе с четвёртого по седьмой классы (у нас была семилетка) начинались с ноября месяца, так как ученики старших классов работали в колхозе. С четвёртого класса ввели военное дело. Мы изучали винтовку, могли разобрать и собрать. Уходили в поле, учились стрелять в мишень, бросать гранаты, ползать по-пластунски. Нам детям было интересно, всё выполняли с большой охотой. В школе с учителями копали окопы. Играли мы только в войну: был отряд белых и красных.

Помню, в апреле 1942 года от учителей узнали, что наши войска отступают. Фашисты подходят к Краснодару. В колхозах стали создавать отряды по охране села из комсомольцев. Окна в домах завешивали плотно, чтобы не видно было света в ночное время, так как через наше село стали пролетать немецкие самолёты.

Я жила в центре села, в ста метрах от шоссейной дороги. Примерно в мае 1942 года. Ночью слышим топот копыт и тысяч ног. Дедушка вышел во двор. А утром нам говорит: «Наши отступают, видимо, скоро будут немцы». Май и июнь наши солдаты шли днём и ночью, но они не говорили, что отступают, видимо, чтобы не было паники среди народа. Я видела, какие они были измученные, голодные и грязные от пыли. Было очень жарко, солдаты были обуты в ботинки с обмотками. Они хотели пить и кушать. Женщины и мы, дети, выносили им молоко, воду, хлеб. Офицеры, конечно, не разрешали, но нам удавалось некоторым отдать.

Хорошо помню, как 15 июня 1942 года только наши солдаты прошли, а примерно через три часа то той же дороге двигалась немецкая армия. Итак, наше село фашисты оккупировали без боя. Первыми ехали немецкие солдаты на мотоциклах, потом конная армия, много машин и танков. Немецких солдат было очень много, они были хорошо одеты, веселились, играли на губной гармошке. Перед входом в село фашистов, очень низко над селом пролетел немецкий самолёт и сбросил много листовок с призывом не рыть окопы.

Много немцев остановилось на отдых в нашем колхозе. Они кормили своих лошадей, веселились, ходили по дворам односельчан, брали яйца. Молоко, масло. Когда зашли немцы, мне было очень страшно. Женщины мечутся, пытаются скрыться от врага, а скрыться негде, ведь жили мы в саманных хатах с соломенной или камышовой крышей, подвалов не было. Я побежала в сад, залезла на дерево вишни и просидела там до вечера. Когда стало темнеть, еще раз послушала: голосов немецких во дворе нет, тогда слезла с дерева и пошла в хату.

Целую неделю у нас было безвластье, односельчане тащили из колхозных амбаров всё: муку, зерно, яблоки, масло растительное, кто что мог. Коров не успели эвакуировать, их раздали в каждый двор на сохранение ещё до прихода немцев.

Через неделю из Брюховецкой комендатуры приехал немецкий комендант. В каждом колхозе собрали людей, провели собрание, ознакомили колхозников с назначенным немцами полицейским и старостой. Установили немецкую власть, на всех собак и кошек был установлен налог. Односельчане работали в колхозе весь световой день без оплаты труда. Маленькие дети оставались дома без присмотра. Женщины потом сами организовали садик в бывшем здании правления колхоза. Питание было своё. Старшая садика и повар были взрослые, а нянечки - девочки 15 лет. В садике работала няней и моя старшая сестра Дора, ей было 15. Я к ней ходила каждый день, помогала нянчить маленьких деток. Работали и в садике все без оплаты. Помню, как - то немцы остановились в нашем селе, и вот один зашёл в садик. Старшие детки испугались, стали прятаться за нас, а один мальчик, Вася Мотрошилов смело подошёл к немцу и говорит: «Ты моего батька убил? Вот я вырасту и тебя убью!». Хорошо, немец по-русски не понимал, его сестра быстро схватила и увела к себе домой. Васе было четыре годика. В марте 1942 года получили извещение, что отец мальчика погиб. Всего в их семье было трое детей. Вася очень любил своего папу и ненавидел немцев, поэтому так смело подошёл к фашисту и высказал своё горе. После этого Васю стали постоянно уводить и прятать, как появлялись немцы в селе.

В оккупации мы были семь месяцев. Односельчане не имели никаких прав. В селе была мельница, которая работала только на немцев, перерабатывая нашу пшеницу на муку для немцев, а односельчанам было запрещено. Односельчане иногда пользовались мельницей, когда уезжали из села в станицу Брюховецкую немецкий комендант и полицейский. Полицейский, Николай Назаренко, был наш односельчанин, он из армии убежал, скрывался в погребе до прихода немцев. Когда полицейского и коменданта не было, староста, Иващенко Николай, брат моей подруги, оповещал наших комсомольцев, которые брали в бригаде подводы и ездили по дворам, собирали по два мешка пшеницы с каждого двора и быстро увозили на мельницу, потом муку развозили по дворам. Всё делали тайно, чтобы не узнал полицай. Назаренко Николай - предатель, ему нравилась немецкая власть. Он постоянно угрожал односельчанам карательным отрядом, в состав которого входили предатели украинцы - бандеровцы, румыны, поляки. Для них он составлял список коммунистов, комсомольцев, офицеров. Только в нашей бригаде было указано на расстрел шестнадцать семей, в том числе и наша семья, так как дедушкин младший сын был офицер. А дочь - комсомолка. Но, к нашему счастью, карательный отряд к нам не успел дойти.

В январе 1943 года за сутки до боевых действий, в село приехало много немцев. Они заезжали на машинах в каждый двор, брали всех гусей, уток, кур, свиней, сало, яйца, масло, а также хорошие шубы и тулупы. В селе было ясно, что немцы отступают. Народ ждал свою армию и боялся отступающих фашистов. На следующий день с утра немцы бегали в белых халатах, что-то тащили, а наш дедушка предположил, что в нашей бригаде будет бой.

Решили отправить нас, детей, к тётушке во вторую бригаду, надеясь, что там боя не будет. С нами старшая сестра Дора, ей было 15 лет. Мне и Гале - 12 лет, а Лиде - 8 лет. Шли мы берегом речки, дошли до второй бригады, я немного отстала от сестер, смотрела, как немцы бегали вокруг здания бригады и конюшни, где были лошади и быки. Они что- то устанавливали, прикрывая сеном. Потом я побежала по тропинке, догоняя сестёр, и вдруг слышу из камыша у речки тихий голос: «Девочка, девочка!», - я подошла и вижу: наших два солдата. Они спросили, есть ли здесь немцы. Я ответила, что немцы в бригаде, что - то устанавливают. А также сказала, что на другой стороне речки немцев нет и пройти туда можно по небольшому мостику, который за камышом не видно. Они ушли, а я побежала догонять сестёр. Я догадалась, что это была наша разведка. Их, видимо, заметили немцы, так как началась небольшая перестрелка. Не добежала я до хаты тетушки, а забежала в коровник её соседки. Там сидело много женщин и детей. Женщины спросили, откуда я прибежала. Я им рассказала, что видела нашу разведку.

Потом посмотрела в окно коровника и увидела много наших солдат с винтовками. Я закричала: «Наши! Наши! Наши пришли!» Женщины, прикрывая собой детей, ждали боя. Очень много солдат было по левой стороне речки. Там были колхозные поля, а меньшая часть – по правой стороне речки, здесь были хаты сельчан. Был вечер, я слышала команду бойцам: «Огонь!» Вот и завязался бой, он длился около пяти часов, потом затишье с небольшой перестрелкой. Я решила идти к тётушке, знала, что она переживает за меня: сёстры пришли, а меня нет. Вышла я, а идти боюсь. Тут ко мне подошёл солдат и сказал: «Девочка, пойдём», - и привёл меня к тётушке. Она обрадовалась, я тоже была рада, что мы все живые. Только я пришла, мы сидели в сенцах, и опять начался бой. Немцы не хотели уходить. Они разбомбили железнодорожную станцию Тимошевск, это была большая узловая станция, чтобы сдержать наступление наших войск. Нашим пришлось пустить «Катюшу». Я видела, как огненный клубок летел по берегу речки, даже земля горела. Вот тогда немцы стали убегать. Стрельба затихла в пять утра. Немцы, отступая, подожгли вторую бригаду и конюшню, где были привязаны лошади и быки. Во время боя мы слышали и рёв горевшего скота. Было очень страшно.

В восемь часов утра за нами пришёл дедушка и повёл нас домой. Шли берегом речки, видели сгоревших лошадей и быков. Недалеко от кладбища лежал убитый наш солдат и его лошадь. Среди погибших были и немцы и наши, только немцы своих сразу подбирали и увозили. Подходя к хате, мы увидели, что метрах в 50 от хаты установлены две дальнобойные пушки. Дома нас ждали и были очень рады, что все живы. Сидели мы в сенцах, с нами и соседи. Примерно в двенадцать часов дня раздалась команда: «огонь!». Стали стрелять из пушек, установленных за нашей хатой. От их выстрелов дрожала земля и были разбиты стёкла в окнах, хотя их закрывали подушками. Целую наделю мы, одетые, спали сидя в сенцах на полу, прижавшись к стенке. Когда увезли пушки, тогда мы были уверены, что немцы не придут. Через наше село прошли сухопутные, танковые и конные войска. Солдаты все были уставшие, но мы верили в их победу.

После освобождения села от немцев, сапёры разминировали мины, установленные фашистами. Так, наша школа была заминирована: на столе стояли красивые часы, булка хлеба, конфеты, колбаса, но никто не пострадал.

Освободив от фашистов весь Брюховецкий район, наши приступили к восстановлению руководящих органов власти: райком партии, милиция, комсомол, военкомат и так далее. Вся прежняя документация перечисленных руководящих органов власти была фашистами уничтожена. В колхозах был избран председатель сельского Совета. Полицай Назаренко Николай арестован.

13 марта 1943 года колхозники приступили к весенним работам. Посева озимой пшеницы в селе не было. Вручную сеяли яровую пшеницу. Тракторная бригада была разбита, МТС нашего района разграблена немцами. Лошадей и рабочих быков сожгли фашисты. Землю пахали женщины дойными коровами. Было очень трудно и голодно, но мы все работали.

Мне было 13 лет, я работала в полеводческой бригаде. Урожай 43 года был плохой. Уборка проводилась вручную. На трудодень колхозникам нечего было дать, всё отправлено для фронта. Все работали под лозунгом: «Всё на фронт, всё для Победы». Односельчане верили в победу нашей армии, поэтому возмущений никаких не было. Люди жили за счёт огородов.

Когда советские войска освободили Краснодарский край, мы стали получать письма с фронта. Первое письмо пришло дедушке от младшего сына - офицера Коробкина Тимофея, потом от отца. Мой отец, Коробкин Прокофий, был старшим сыном дедушки. От среднего сына - моего дяди, Коробкина Андрея, писем не было, но мы все ждали, особенно его жена и четверо детей.

Четвёртый ребенок родился, когда дядя был на фронте. 10 октября 1941 года родилась Зина, она своего папу знает только по фото.

Дядя был водителем автоколонны Украинского фронта. Позже пришло извещение, что он пропал без вести, но мы его всё равно ждали.

Каждый день все ждали почтальона, мечтали получить весточку с фронта от своих близких. Вечером старшая сестра читала газеты для всех, когда вся семья была в сборе, а нас было много - 10 человек: шесть детей, две мамы, тётя - младшая дочь дедушки и дедушка, то есть семьи двух братьев жили в одной хате. Тёте было 24 года, она была тракторист и бригадир тракторной бригады, которую восстановили в декабре 1943 года. Дора читала газеты для всех громко, чтобы и дедушка слышал. Вот таким образом мы узнавали о продвижении советских войск по Западной Европе.

В 1944 году работать на полях в колхозе стало легче, так как появились тракторы, лошади, две косилки и сеялка, однако, жизнь была нелёгкая, но мы упорно верили в силу нашей армии и её победу.

Вот в один солнечный день, 9 мая 1945 года у правления колхоза собрался весь наш коллектив, в том числе и я. Представитель райкома партии, военком, председатель сельского Совета объявляют, что наша Советская Армия разгромила фашистскую Германию, освободив всю Европу. Победа! Победа! Победа наша, товарищи! Была большая радость, играла гармонь, пели и плакали, ведь не все встретят своих мужей, отцов, братьев, сестёр, сыновей и дочерей.

Я побежала домой к дедушке и кричу: «Победа, Победа!». Дедушка присел и заплакал. Победа нам досталась непросто, мы понесли огромные потери. За освобождение нашего села, протяжённостью 16 км погибло 300 человек наших солдат. На фронте наших односельчан погибло более 300 человек.

Только в нашей семье не пришёл с фронта средний сын дедушки, мой дядя Андрей, погиб муж моей тётушки - Шеховцов Дмитрий, мамин брат - Мозговой Севостьян Алексеевич, а также мамин племянник не пришел с фронта. Все они отдали свои жизни за наше счастливое будущее.

Война - не только поле героев, но и время смерти и боли, беды и потерь. Война не умеет щадить и прощать. Очень важно это прочувствовать и сохранить мир. Главное - всегда помнить, что потерять легко, а найти, вернуть тех, кто навсегда от нас ушёл, невозможно. Берегите мир на земле.

Этими  проникновенными строками заканчивается первый рассказ Марии Прокофьевны.